Глава Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян дал интервью Frank Media. Банковский лоббист рассказал о проблемах регулирования, монополизации сектора, высоких банковских комиссиях и рисках оттока вкладов населения.
О РЕГУЛЯТОРЕ
— Вы много лет критиковали ЦБ за жесткую денежно-кредитную политику. Наконец ЦБ начал снижать ставки, почему это произошло именно в вирусный кризис?
— Потому что в этот кризис стало уже слишком очевидно, что целые сегменты бизнеса, особенного малого и среднего, не выдерживают высоких ставок – такая дороговизна денег не оправдана. Результатом жесткой ДКП стала фактическая «заморозка» экономики на протяжении последних семи лет. Мы на съезде АРБ еще в 2017 году критиковали ЦБ за его жесткость, за погоню за инфляцией вместо того, чтобы стимулировать экономику. Такая ДКП была выгодна монополистам, но последние год-два ЦБ кажется понял, что когда рынок монополизируется, то регулятор сам становится заложником: правила игры начинают диктовать монополисты.
— В чем это выражается?
— Посмотрите на уровень банковских комиссий, они высокие, это ненормально. Одним из наглядных примеров являются банковские комиссии, которые установлены в процентах от суммы операции, то есть получается завуалированный налог с оборота. Налоги столько не «съедают», сколько комиссии за проведение операций. Высокие комиссии – это как раз результат монополизации сектора и неоправданных действий отдельных его игроков.
— Вы Сбербанк имеете в виду?
— Я не хочу называть отдельные банки, мое положение не позволяет мне делать кому-то рекламу или антирекламу. Я не буду обсуждать конкретный банк – ни самый маленький, ни самый большой.
— Почему ритейлерам удалось «продавить» тему с эквайринговыми комиссиями, а банковское лобби показало «слабину» в этом вопросе?
— Эквайринг очень чувствителен к ставке. Опять же, вопрос о комиссиях появился из-за действий монополистов. Даже сильные лобби могут не сработать. К тому же многие системные вопросы и задачи сейчас решаются за закрытыми дверями. Так быть не должно. Если это проблема, которая вызывает интерес широкого круга пользователей, нужно провести публичное обсуждение. У нас этой культуры нет.
— Банки не приглашали к обсуждению?
— Единицы банков. Последние годы с ними все и решали за закрытыми дверями. Так же было и с ритейлерами – всех не приглашали, двух-трех, не более.
—— Почему так происходит? Раньше вроде процесс был более открытым.
— А это тренд последних лет, так сложилось. В 90-е годы председателя ЦБ не назначали без Ассоциации российских банков. Сейчас логика такая: зачем выслушивать объединения, представляющие широкий круг участников рынка, надо выслушать мнения одного, двух, трех банков. Они составляют 75% рынка, их мнения достаточно. К сожалению, это возврат к советской философии, что очень печально.
ОБ АССОЦИАЦИИ
— Ассоциации появляются как грибы после дождя, а поляна для еды все меньше. Вспоминается анекдот про волков, зайцев и коллег, наверняка его знаете. Для вас другие ассоциации – это конкуренты или коллеги по бизнесу? Как взаимодействуете с ними?
— Это нормально. Рынок развивается в разных направлениях, и такие объединения тоже имеют право на жизнь. Мы никакой ревности не испытываем, так как они специализируются на определенных темах. Мы со всеми ассоциациями взаимодействуем, по многим инициативам объединяем усилия. А что касается поляны, то стыдно говорить, что в нашей, самой богатой стране мира и по ресурсам, и по территории, и по интеллекту, она якобы ограничена. Другое дело, что можно искусственно «усушить» эту поляну. Можно так управлять, что вся вселенная покажется маленькой. Наша ассоциация представляет интересы рыночных участников, но и их может не остаться. Государству под силу сделать так, как было в Советском союзе – оставить группу банков с госучастием и ради приличия – пару приближенных к власти и пару банков с иностранным капиталом.
— Обсуждался ли вариант с объединением АРБ и АБР? Если да, то почему оно не состоялось?
— Именно про объединение АРБ и АБР речи не было. В более ранние периоды объединение АРБ и Ассоциации региональных банков инициировали те, кто хотел разрушить заложенные в Ассоциации российских банков принципы. А они таковы: один банк – один голос, уважайте любого участника рынка и не пытайтесь использовать ассоциацию как советский профсоюз, когда, прикрываясь лозунгом «по просьбе трудящихся», проводятся в жизнь нужные монополистам решения. Нам не подходит форма управления, при которой ассоциация становится рупором 3-5 ведущих игроков рынка. Хотя и эта форма тоже имеет право на жизнь, но тогда без нас.
— Крупные банки вышли из АРБ три года назад из-за вашей критики ЦБ?
— ЦБ критиковал не только я. В президиум ассоциации входили банки, которые тоже были недовольны действиями ЦБ, но просили озвучивать критику нашими устами, так как боялись негативной реакции со стороны регулятора. Когда АРБ обобщила жалобы и мы озвучили их публично на съезде, то это вызвало негативную реакцию больших начальников, и они пошли на попятную. Кстати, многие, кто покинул ассоциацию, уже ушли с рынка, а некоторые экс-банкиры и вовсе находятся в бегах.
— Насколько уменьшилось число участников ассоциации с момента ухода крупных банков?
— Примерно вдвое, но за это время и сам сектор сократился на треть. Уменьшение числа членов ассоциации началось еще до выхода крупных банков по причине того, что сам сектор сжимается.
— Я видела на вашем сайте, что среди членов ассоциации много «небанков».
— Да, это так, мы интересны не только банкам.
— Не поменялись ли ролями две ассоциации? Вы теперь в большей степени представляете интересы региональных банков, а весь «крупняк» — в АБР.
— Нет, это не так. У нас есть представительства московских банков, в том числе и с иностранным капиталом. Мы никогда не отдавали предпочтение ни большим, ни малым, ни Москве, ни регионам. Нет этого и сегодня. Просто в регионах всегда было больше нужды в нас. И региональные банки и сегодня находят отклик у нас.
— Вам комфортно с таким составом участников? Будете привлекать новых?
— Будем. Я уверен, что произойдет перелом. В ЦБ уже есть понимание, что надо работать с теми, кто представляет рынок, а не только с монополистами. Может быть, я безнадежный оптимист, но думаю, что наша страна пройдет этот непростой этап и будет двигаться в правильном направлении. Тогда наша ассоциация снова станет сильно востребованной, и те, кто покинул нас, начнут возвращаться. Для этого должна быть решена важная задача – публичность и открытость властных структур и принимаемых ими решений.
— За последние годы заметно сократился объем теневых операций через банки, о которых говорил еще Сергей Игнатьев (экс-глава ЦБ — Frank Media). Получается, у того способа управления, который вы критикуете, есть и обратная, позитивная сторона. Обнальных банков стало меньше, нелегальный вывод денег сократился, это ведь так?
— Это так, но причины другие. Во-первых, сокращение криминального капитала – это большая заслуга финразведки, которая провела огромную работу в этом направлении, конечно, не без ЦБ и, отбросив в сторону ложную скромность, не без АРБ. Во-вторых, за последние 7-10 лет цены на энергоносители, от которых наша страна еще сильно зависит, снизились, поэтому в целом финансовые потоки сократились, в том числе и нелегальные. И в-третьих, надо понимать, что люди, которые выводят деньги за рубеж, нередко аффилированы с государством или находятся под прикрытием тех или иных должностных лиц, поэтому они могут продолжать это делать через очень «значимые» банки, но в статистике вы этого не увидите. Деньги КПСС тоже выводились под благовидным предлогом, например, на поддержку коммунистических режимов в других странах.
О КРИЗИСЕ
— Есть ли кризис в банковском секторе? Что банкиры говорят?
— К счастью, мы очень достойно переживаем эту ситуацию, банки в целом чувствуют себя хорошо, банковского кризиса нет. В апреле был отток вкладов, но банки его выдержали. У небольших банков, которые привыкли жить под домокловым мечом, запас прочности оказался выше, чем у крупных. Надо отдать должное регулятору, который тоже себя достойно повел. Другое дело, что накапливаются проблемы в экономике, они дадут о себе знать позже, и тогда банки могут почувствовать кризис.
— Какие сегменты пострадали больше всего? По отчетности банков я вижу, что основной объем резервов приходится на кредиты населению, по малому бизнесу меньше, а ведь самые мрачные прогнозы были как раз в отношении МСБ.
— На самом деле ситуация с малым бизнесом близка к катастрофической. Еще до пандемии малые предприятия сворачивали свою деятельность, а вирусный кризис усугубил ситуацию. Рынок потребительских кредитов начал восстанавливаться в июне, но пока это восстановление спроса, а не доходов банков. Здесь сыграла свою роль ограниченная форма господдержки: банки за свой счет вынуждены предоставлять заемщикам каникулы. Впрочем, мы видим, что ситуация с каникулами лучше, чем мы ожидали.
— Что это значит?
— Клиенты не так часто, как мы ожидали, обращаются за отсрочкой, не стремятся отложить выплаты на потом. Также мы видим, что во многих случаях клиенты предпочитают каникулам реструктуризацию кредитов. Это более гибкий инструмент – фактически двустороннее соглашение с банком.
— То есть банки чаще реструктурируют кредиты по собственным программам?
— Да, все верно. Даже те из заемщиков, кто формально имеют право на каникулы, в итоге реструктурируют кредиты по банковским программам.
— С какими потерями банки выйдут из вирусного кризиса? У всех ли хватит капитала?
— Что касается капитала, то банки говорят, что резервов пока хватает. Конечно, многое будет зависеть от развития ситуации с пандемией, от действий властей и регулирующих органов. На данный момент ожиданий апокалипсиса нет, но есть опасения, что накопленные проблемы «выстрелят» позже.
— Из-за снижения ставок вкладчики начали смотреть в сторону инвестиций, а сами банкиры говорят, что вклады теряют свою привлекательность. Возможен ли отток розничных пассивов из системы? Банки готовы к этим рискам?
— Снижение ставок не является риском для системы. Ставка по депозиту 4% — это хорошая ставка в случае, если валюта устойчивая, а мы можем сделать ее устойчивой, когда перестанем идти на поводу у компаний сырьевого сектора. Я не вижу большой угрозы со стороны фондового рынка и не разделяю опасений о том, что будет переток денег вкладчиков на биржу. Во-первых, на фондовом рынке львиную долю того, что вы заработаете, вы отдадите брокерам. Во-вторых, фондовый рынок в России пока не развит сильно и риски на нем высокие. Если ты не профессиональный участник, то скорее потеряешь деньги, чем заработаешь. Фондовый рынок пока не конкурент банкам.
— В адрес банков звучит критика – ставки по вкладам снизились, а кредиты подешевели не так заметно. Как вы ответите на нее?
— Надо объяснить людям, что ставки по кредитам сразу не опустятся. Если у банка обязательства по депозитам под 7% на год-полтора и он начнет сегодня выдавать кредиты под 4%, то «вылетит в трубу». Сначала депозитная ставка опускается, вслед за ней – кредитная.
— Процентные доходы банков снизились во 2 квартале – это видно из отчетности банков. Как банки могут компенсировать это падение? Опять придется повышать комиссии?
— Снижение доходов должно компенсироваться увеличением оборотов. При низких процентных ставках повышается возможность оживления бизнеса, и банки могут наращивать клиентскую базу и зарабатывать на оборотах. Когда банк пытается за счет повышения комиссий компенсировать выпадающие доходы, он фактически грабит клиентов – это ничем хорошим не закончится.
— То, о чем вы говорите, возможно в текущей ситуации?
— Возможно, при восстановлении нормальной конкурентной среды. Здесь должен быть комплекс мер: начиная от создания стимулов для развития малого бизнеса и точечной поддержки важных для страны отраслей до расширения доступа банков к госпрограммам.
Во времена финансовых кризисов банкирам важно оставаться в курсе текущих новостей. Подпишись на наш телеграм – канал Frank RG (https://t.me/frank_media) чтобы оперативно получать данные о ситуации в банках и экономике. Не пропусти, когда начнется!
