Главный финансовый уполномоченный Юрий Воронин предложил рассматривать претензии российских банков к должникам в медиационном досудебном порядке, соответствующий проект аппарат финомбудсмена планирует запустить до конца года. Об этом сам Юрий Воронин рассказал в интервью «Известиям».

Он объясняет необходимость инициативы тем, что в России много закредитованных людей, у которых есть обязательства перед несколькими банками: когда такой человек выходит на просрочку, кредиторы не могут договориться между собой. По словам Юрия Воронина, банкам нужен арбитр, который поможет прийти к единому решению. Таким арбитром может стать сам финуполномоченный, однако обращаться к нему будут не банки, а человек, который хочет реструктуризовать свою задолженность.

В случае, если один из банков, перед которым у заемщика есть обязательства, не согласен на реструктуризацию задолженности, он не сможет пойти в суд: спор нужно будет решать в досудебном порядке. По словам Юрия Воронина, в пилоте будут принимать участие несколько кредитных организаций, одна из них — Сбербанк — уже подтвердила свое участие в проекте, с остальными банками сейчас ведутся переговоры. Пилот планируют запустить до конца 2023 года, «а уже потом решать вопрос с законодательными изменениями».

Служба финансового уполномоченного появилась в России в 2018 году. Это независимый орган, который рассматривает споры между клиентами и финансовыми организациями в досудебном порядке. По словам Юрия Воронина, сейчас у службы «небольшой сегмент компетенции» по кредитным организациям: они решают споры по «недобросовестным практикам», куда входят мошеннические транзакции и мисселинг (намеренное введение в заблужение, чтобы «навязывать» ненужные клиенту товары и услуги).

В этом году более 88% обращений (135 тысяч жалоб) в службу финомбудсмена пришлось на страховые компании — на работу банков пожаловались всего 13,8 тысяч человек, что почти в 10 раз меньше, чем показатели страховщиков. По словам Юрия Воронина, если бы служба рассматривала требования по просрочке кредитов, то статистика была бы «совсем другая».